agrish

"...камышница имеет третью категорию редкости в Красной книге города Москвы. Эта черная водоплавающая птица с красным клювом, ее еще называют болотной курочкой, и увидеть ее непросто — она скрытная и пугливая." (https://news.mail.ru/society/37927494/?frommail=1)

Уже не первый год я вижу такую на Покровских прудах. На днях, кажется, видел на берегу двух, но пока подошел, одна уплыла, а другая, судя по всему, спряталась в рогоз.

Александр Александрович Палладин
2 мин. ·
В статье "Идеолог перестройки… Архитектор развала… Александр Яковлев…" (https://nstarikov.ru/club/99147) есть прелюбопытный пассаж:

"Став (в конце 1960х гг. - А. П.) заместителем заведующего отделом пропаганды, он (А. Н. Яковлев - А. П.) написал объёмный донос в Политбюро на фантастов братьев Стругацких. В докладной записке, посвящённой, как утверждалось, неблагополучному положению дел в фантастике, Яковлев упрекал писателей и издательство «Молодая гвардия» в абсолютно нелепых вещах.

Авторы, тогда писавшие лишь прокоммунистические вещи и не успевшие сочинить ещё ничего, что позже стало рассматриваться как сомнительное и упадническое, – обвинялись в безыдейности и всём том, в чём могло кондовое бюрократическое и ортодоксальное мышление упрекнуть преданного идее коммуниста.

Последовала погромная волна в фантастике, отчасти смягчённая работавшим с издательствами партаппаратом, понимавшим абсурдность обвинений Яковлева. Интересная деталь – обыски проводились тогда даже у культовой фигуры советской фантастики Ивана Ефремова.

Однако своей цели Яковлев тогда добился – его позиции упрочились".

Вспомните, ребята, поколение людей
В кепках довоенного покроя.
Нас они любили,
За руку водили,
С ними мы скандалили порою.

И когда над ними грянул смертный гром,
Нам судьба иное начертала —
Нам, непризывному,
Нам, неприписному
Воинству окрестного квартала.

Сирые метели след позамели,
Все календари пооблетели,
Годы нашей жизни как составы пролетели —
Как же мы давно осиротели!

Вспомните, ребята,
Вспомните, ребята, —
Разве это выразить словами,
Как они стояли
У военкомата
С бритыми навечно головами.

Вспомним их сегодня всех до одного,
Вымостивших страшную дорогу.
Скоро, кроме нас, уже не будет никого,
Кто вместе с ними слышал первую тревогу.

И когда над ними грянул смертный гром
Трубами районного оркестра,
Мы глотали звуки
Ярости и муки,
Чтоб хотя бы музыка воскресла.

Вспомните, ребята,
Вспомните, ребята, —
Это только мы видали с вами,
Как они шагали
От военкомата
С бритыми навечно головами

Не помню, чтобы в Москве так рано зацветала липа. (Наверно, меня уже можно отнести к тем старожилам, которые, ну, ничего не упомнят).

Соловей в Битцевском парке. 55°35'13.8"N 37°34'45.8"E
Еще один пел западнее (где-то 55°35'12.0"N 37°34'37.1"E),

Рано утром

и в обед

Александр Суханов
Романс старости
(из Омара Хайяма)
Ухожу, ибо в этой обители бед
Ничего постоянного, прочного нет...
Пусть смеётся лишь тот уходящему вслед,
Кто прожить собирается тысячу лет!

Книга жизни моей перелистана, жаль,
От весны, от веселья осталась печаль...
Юность-птица, не помню, когда ты пришла
И когда, легкокрылая, вдаль уплыла...

Месяца месяцами сменялись до нас,
Мудрецы мудрецами сменялись до нас.
Эти камни в пыли под ногами у нас
Были прежде зрачками пленительных глаз...

Вместо солнца весь мир осветить не могу...
В тайну сущего дверь отворить не могу...
В море мысли нашёл я жемчужину-суть,
Но от страха не свет не могу повернуть...

До того как мы чашу судьбы изопьём,
Лучше, милая, чашу иную нальём!
Может статься, что сделать глоток пред концом
Не позволит нам небо в безумстве своём!

Мы источник веселья и скорби рудник...
Мы вместилище скверны и чистый родник...
Человек – словно в зеркале мир, многолик!
Он ничтожен и всё-же безмерно велик