agrish

Ангел будит волхвов, спящих под одной рогожкой: один из них уже проснулся. Сейчас они встанут и отправятся вслед за звездой в Иерусалим, а оттуда в Вифлеем (по легенде, волхвы узнали о предстоящем Рождестве задолго до рождения Иисуса).
Собор Сен-Лазар, Отён, Бургундия, XII в.

http://osi.msk.ru/blog/2012/08/02/луг-превращается-в-элегантный-газон/?fbclid=IwAR1d671yFXIzUfRWiXfqjcNsMAnldHgxB2tQX8OxQjgVF1g0Z_5vZ8Cxaok

12 ноября вспоминают православного святого Зиновия Синичника. На Руси этот день называли Синичкиным праздником и внимательно наблюдали за поведением птиц, чтобы предсказать, какой будет зима. Какие народные приметы связаны с 12 ноября и причем тут синицы
Кто такой Зиновий Синичкин?
( Collapse )Какие приметы есть у этого дня?
В этот день существует много поверий и примет, связанных с птицами.
К примеру, когда мужчины уезжали на охоту, женщины гадали: бросали крошки хлеба и кусочки сала и наблюдали за синицей. Если птица начинала клевать крошки, то в доме появится достаток, а если сало – живность.
На Руси считали, что если рядом с домом 12 ноября появилось много синичек, то скоро похолодает.
Если синицы свистели – это к ясному дню, а если пищали – к сильному морозу.
Много синиц сидит на кормушках – к метели.
Если птица заглядывает в окно, то ждали перемен в лучшую сторону.

Сегодня ей было бы 89. А здесь она за год до моего рождения.

https://yadi.sk/d/bs_YerPiqVdC3w

Посоловело осеннее небо,
Стало неловко без грусти.
Благословенна осенняя нега -
Грань перемен и предчувствий.
Отголосило усталое лето,
Спело оно и стихает.
Отколосились хлеба и поэты
Спелым зерном и стихами.

Осень умеет и маслом и нитрой,
Росным прокроется глянцем,
Осень владеет такою палитрой,
Что живописцам стреляться.
Осень сверкает погожими днями
Солнцу слегка подражая,
После рыдает косыми дождями
В желтый платок урожая.

Иней несмелый кусается за нос,
Смолкли последние грозы.
Шалью багряной земля повязалась -
Не устоять морозу,
Бродят по просекам сытые лоси,
Брезгуя липовым лыком.
Брызги рябины пометили осень
Неотразимой уликой.

Стало зеленое огненно-бурым,
Бабьим становится лето.
Губы у баб несомненно не дуры,
Кто ж сомневается в этом.
Осень красотка в любую погоду,
Но не стесняется грима,
Осень на сцене короткого года -
Сорокалетняя прима.

Птицы, изменницы, нас покидают,
Нам оставляя надежду.
Все переменится... Листья спадают
Словно девичьи одежды.
Посоловело осеннее небо,
Стало неловко без грусти.
Благословенна осенняя нега -
Грань перемен и предчувствий.

"Случаев, когда автор песен (вообще говоря, не только песен) выступает от лица персонажа из области, которой он сам никогда не занимался, немного. А выступлений от лица неодушевленного предмета, как в этой песне, — вообще единичные случаи, встречаются они только у Высоцкого, Визбора и Анчарова. При этом песня бывает столь убедительна, что созданные образы воспринимаются читателями и слушателями как реальные факты биографии автора ... То же случалось и с Анчаровым — мы уже упоминали, что его за своего принимали десантники, танкисты и разведчики. С песней о танке Т‑34 и связан миф, что Анчаров был танкистом, причем это даже увековечено в камне.
В подмосковной деревне Шолохово, на Дмитровском шоссе, в 17 км от МКАД есть музейный комплекс «История танка Т‑34». Там перед зданием музея установлен один из сохранившихся образцов этой модели, и на мраморной плите внизу постамента выбита измененная цитата из анчаровской песни. А в экспозиции музея и в проспекте-буклете можно встретить такое сообщение: «Стихи на мраморной доске перед танком принадлежат танкисту, писателю и поэту Михаилу Анчарову»." (Из книги: Юрий Ревич, Виктор Юровский. МИХАИЛ АНЧАРОВ. ПИСАТЕЛЬ, БАРД, ХУДОЖНИК, ДРАМАТУРГ)



БАЛЛАДА О ТАНКЕ Т-34,
КОТОРЫЙ СТОИТ В ЧУЖОМ ГОРОДЕ
НА ВЫСОКОМ КРАСИВОМ ПОСТАМЕНТЕ

Впереди колонн
Я летел в боях,
Я сам нащупывал цель.
Я железный слон,
И ярость моя
Глядит в смотровую щель.

Я шел, как гром,
Как перст судьбы,
Я шел, поднимая прах;
И автострады
Кровавый бинт
Наматывался на трак.

Я пробил тюрьму
И вышел в штаб,
Безлюдный, как новый гроб.
Я шел по минам,
Как по вшам.
Мне дзоты ударили в лоб.

Я давил эти панцири
Черепах,
Пробиваясь в глубь норы;
И дзоты трещали,
Как черепа,
И лопались, как нарыв.

Обезумевший слон,
Я давил хрусталь,
Я сейфы сбивал с копыт.
Я слышал, как
Телефоны хрустят,
Размалываясь в пыль.

И вот среди раздолбанных кирпичей,
среди разгромленного барахла
я увидел куклу.
Она лежала, раскинув ручки,
в розовом платье, в розовых лентах,-
символ чужой любви, чужой семьи...
Она была совсем рядом.

Зарево вспухло,
Колпак летит,
Масло, как мозг, кипит,
Но я на куклу
Не смог наступить
И потому убит...

И занял я тихий
Свой престол
В весеннем шелесте трав.
Я застыл над городом,
Как Христос,
Смертию смерть поправ.

И я застыл,
Как застывший бой.
Кровенеют мои бока...
Теперь ты узнал меня? -
Я ж любовь,
Застывшая на века.

(http://ancharov.lib.ru/PESNI/s36.htm)

(Когда-то поместил ссылку на звукозапись с текстом, а теперь - фильмик из Интернета). Сколько же лет я знаю и люблю эту песню? Около полувека.